26. Игорь Иннокентьевич Портнягин 1923-1943
Сегодня публикую письмо и открытки от мамы Игорю. И почему-то у меня многие слова не читаются. Помогайте прочитать! Заменила их знаком «//».
В первой открытке от мамы описка в датах. По смыслу понятно, что должно быть 26.08.
Читаем:
06.09.1942 г. 7 часов вечера
Дорогой, любимый Игорюша!
Четыре часа тому назад папа вынул из ящика твою открытку от [26.08] с новым адресом. Ты хорошо сделал, что в ней повторил все по порядку. Предыдущая до нас не дошла, и мы снова были в большой тревоге, не получая сообщений после телеграммы.
Рады твоему благополучию. Хорошо, если бы оно тебя сопровождало. Желаем тебе на новой работе успехов на пользу Родине.
Хорошо, что тебя окружают прекрасные люди, объединенные общим желанием скорее разделаться с извергами, истязающими нашу страну.
Мы здоровы. Папа 15 августа вернулся из колхоза по вызову директора готовить аудиторию для предстоящих занятий, которые начинаются 10 октября.
Зоре лучше. Нога начинает срастаться. А то было у врачей опасение, что разрыв очень большой и срастания могло не произойти.
Я чувствую себя хорошо, когда получаю от тебя весточки.
Гришу призвали. Ляля перебралась к Брикам. Шлют все тебе привет. Часть ее вещей мы взяли к себе в комнату. Например, закрытый шкаф, куда я сложила твои книги. Они теперь будут тебя спокойно дожидаться.
В письме напишу обстановку нашей комнаты.
Целую крепко. Люблю тебя. Мама.
08.09.1942 г.
Дорогой, родной Игорюша!
Вчера радостный день — от тебя два письма. Одно от 23, другое 28-го. Чтобы не затягивать ответ — пока открытка. Начала действовать. Вчера позвонила Дмитрию … № телефона Серафимы Арх. Оказалось, у нее номер сняли, но у Вали находился Сережа. Я ему передала твою просьбу. Сегодня в школу не могу дозвониться. Можешь быть уверен — ты три рекомендации получишь.
Рады твоему настроению, здоровью.
Мы живем ничего. Подробно напишу в письме, если не сегодня, то завтра.
Зорина нога начинает срастаться, в чем у врачей уверенности не было.
Целую крепко. Тороплюсь уходить к Зоре.
Люблю тебя. Мама.
12.09.1942 г.
Дорогой, любимый Игорюша!
Что-то давно от тебя нет вестей, и я очень скучаю. Знаю, что ты очень занят, но все же хоть бы открыточку черкнул. У меня все события. Не успела я освоить …, как вчера часов в 12 ночи получила от Качко новое предписание — занять место завсадом в парке. Зоя Ивановна с завхозом устраивали какие-то хозкомбинации и за это немедленно снимаются. Качко … со мной говорил и я взяла себе время подумать до утра, и, подумав приняла решение снова пойти в детсад, поскольку в данное время перебирать нельзя, когда каждая сумма на учете. Я уже тебе писала, что я теперь член партии и личные недуги — не причина для отказа. Воспитывать детей воинов — это работа для фронта, и я на нее иду. Поставила только условие — дать мне хорошего завхоза. Думаю организовать свою работу так, чтобы хотя бы 2-3 часа в день принадлежать себе. Вернее, вам. Тебе письма, Зоре посещения, папе заботу. Папу не могу дождаться из колхоза. Сегодня подаю телеграмму. Вот эту бумагу в большом количестве я хотела послать тебе заказной бандеролью. Но у меня ее не приняли. Говорят, чистую нельзя. Меня удивляет, почему вам не дают бумаги. Ты поговори об этом с комиссаром. Я полагаю, будет положительный результат.
Ты теперь понимаешь, почему я на тех листах пишу: «для ответа».
У Зори вчера не была в связи с работой. Несомненно, придется не каждый день с ним видеться.
20.09.1942 г.
Это письмо осталось недописанным, но все же я решила его хоть и поздно — послать тебе.
Всего, о чем в нем писалось, не произошло. С д/садом дела выясняются. Вопрос открытый. Может быть там «не так страшен черт, как его малюют». То, что меня сорвали с первого дела, дало мне возможность отказаться от работы, потому что с // дело весьма сложное — сил у меня нет — надо бегать целый день.
Тебе не писала. Зорю // , а у него осложнение на почки: белок и даже кровь в моче — надо подкармливать молочным. Вот это вместе взятое и усилило мой отказ. А справиться мне с домашней работой и то трудно. Надо стирать, мыть, чинить все это самой. Работницу на эти дела найти трудно из-за оплаты — деньги не берут, а хлеба невозможно выкроить.
Дней пять тому назад приехал папа. Вспомнила точно — 15 сентября. А 13 сентября я убрала наш урожай. Несмотря на покражу, 40 кило я сняла 352 кило или 22 пуда или 4,5 мешка или 44 ведра прекрасного крупного здорового картофеля, которого хватит нам на зиму, если его удастся в нашем хранилище // сохранить. Урожай объясняется тем, что папа хорошо обработал землю. Я хорошо яровировала верхушки. Папа усиленно окучивал. У Бриков и многих других, сеявших на Шарташе, картофель оказался больным, уже загнивает. А на наших участках прекрасный.
Помогла мне в уборке мать одного лейтенанта, который лежит вместе с Зорей. Она приехала навестить его из Слободского, и я ее приютила. В прошлое воскресение мы с ней собирали урожай, таская на спинах картошку. По 11 пудов пришлось на каждую спину. Но ничего — справились.
Целую, Игорюша, крепко. Продолжу в следующем письме. Люблю тебя. Мама.
