Атаман Семенов. Гражданская война в Забайкалье
Содержание:
Мой дневник (воспоминания и мысли)
Можете поверить, что в школьные годы история была у меня самым нелюбимым предметом? Школу я закончила с двумя четвёрками. И одна из них — как раз по «скучному» предмету, где требовали запоминать много дат. Даты я и сейчас далеко не всегда помню. Но ход событий, причинно-следственные связи, и разные точки зрения на одну и ту же ситуацию мне СЕЙЧАС очень интересны. Ведь история страны – это и наша история.
Думается, что отталкивала меня от предмета «История» однобокость суждений в программе советской школы. Правда, тогда я это ещё не осознавала.
Сегодня предлагаю переместиться в страшные годы. Когда, как эмоционально писал сын Григория Ивановича Павел, «Сын ведет солдат на отца, Отец на него —Со своею ратью…». Да. «Побываем» на Гражданской войне. Не дай Бог пережить кому-то такие же события снова.
С именем атамана Семенова связана история моего прадеда Ткачева Григория Ивановича. В его войске Григорий служил в 1918-1920 годах.
Сегодня делаю акцент на ситуацию с формированием частей, которыми командовал атаман. Озвучу фонды в ГАЗК, где, есть приказы Семенова о назначениях на должности и, значит, можно найти новые документы прадеда. Берите и себе на вооружение! Расскажу о зверствах семеновцев и судебном процессе над ним.
Про события в Борзе пишу, так как там родилась моя бабушка в 1919 году. В анкете её мамы Иулитты нет данных о работе в период с сентября 1918 по апрель 1922 года. Мы не знаем точно, когда она появилась в Борзе. Описанные ниже самые трудные времена они, к моей радости, не застали. И тех, кто это пережил, мне искренне жаль.
Я думаю, что часть времени из указанного периода они жили в Чите, другую – в Борзе. Может быть, еще откроются нам тайны тех времен.
Документы об атамане Семенове и его подчиненных в архивах
- ГА РФ. Фонд Р178 «Чрезвычайная следственная комиссия для расследования действий полковника Семенова и подчиненных ему лиц. Чита».
- ГАЗК. Фонд Ф-329 «Главнокомандующий всеми вооруженными силами и походный атаман всех казачьих войск Восточной окраины».
- ГАЗК. Фонд Ф-91 «Читинская городская милиция». Опись 2. Дело 42 «Копии приказов по войскам отдельной Восточно-Сибирской армии».
- РГВА. Фонд 39538 «Главнокомандующий войсками Дальнего Востока (Семенов). 4-ый Забайкальский казачий полк».
По описанию фонда 329 в ГАЗК очень похоже, что там есть дело и про Григория Ивановича Ткачева.
Атаман Семенов. Биография
Что за человек Григорий Михайлович Семенов?
Сначала энциклопедическая информация.
Служить начал в 1911 году в 1-ом Верхнеудинском полку в чине хорунжего. В Первую мировую служил в составе 1-го Нерчинского полка.
В ноябре 1914 Семенов отбил захваченное германцами знамя своего полка и обоз Уссурийской бригады. За что был награжден орденом Святого Георгия IV степени.
2 декабря 1914 года Семенов во главе казачьего разъезда первым ворвался в занятый немцами город Млава. За это удостоен Георгиевского оружия.
Интересная характеристика, данная Семенову бароном Врангелем:
«Семёнов, природный забайкальский казак, плотный коренастый брюнет, ко времени принятия мною полка, состоял полковым адъютантом и в этой должности прослужил при мне месяца четыре, после чего был назначен командиром сотни. Бойкий, толковый, с характерной казацкой смёткой, отличный строевик, храбрый, особенно на глазах начальства, он умел быть весьма популярным среди казаков и офицеров. Отрицательными свойствами его были значительная склонность к интриге и неразборчивость в средствах для достижения цели. Неглупому и ловкому Семёнову не хватало ни образования (он кончил с трудом военное училище), ни широкого кругозора, и я никогда не мог понять, каким образом мог он выдвинуться впоследствии на первый план гражданской войны».
Григорий Семенов на Гражданской войне
Меня, конечно, больше всего интересует период деятельности Семенова в годы Гражданской войны. Интриган (смотри выше) после Великой Октябрьской революции имел разрешение и от Временного правительства, и от Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов.
В июне 1917 года Семенов по приказу Временного правительства прибыл в Петроград.
Воспоминание Семёнова в книге «О себе»:
Увидев анархию и активность большевистских агитаторов в столице, а также посетив несколько заседаний Петроградского совета, предложил полковнику Муравьеву, формировавшему добровольческие части, ротой юнкеров арестовать членов Петроградского совета, как агентов вражеской страны, немедленно судить их военно-полевым судом и тут же привести приговора исполнение. Затем, если потребуется, арестовать Временное правительство и «от имени народа просить Верховного Главнокомандующего генерала от кавалерии Брусилова принять на себя диктатуру над страной». Муравьев доложил о плане Брусилову, но тот отказался от его осуществления»
Допрос Семенова 17 августа 1946 года (т.11 л.д.140-144) заместителем Генерального прокурора СССР Вавиловым:
«23 июля Г. М. Семенов был принят Керенским, который вручил ему мандат комиссара Временного правительства по Иркутской области и значительную сумму денег, после чего Григорий Михайлович отбыл в Иркутск для формирования частей из монголов и бурят, которые, естественно, в армию не рвались. Во время попыток сформировать монголо-бурятскую часть пришло известие о взятии власти большевиками».
Есаул Семенов, как комиссар Временного правительства начал формировать в Забайкальском крае конный отряд из казаков и бурят. В середине ноября конный полк состоял из четырех сотен.
В конце ноября большевики в Чите поняли, что Семенов собирает антибольшевистские силы, и решили его арестовать. Есаул с верными казаками переместился на станцию Даурия. Там он продолжил формировать отряд.
В материалах дела о Семенове в архиве ФСБ есть такое интересное описание событий начала формирования отряда. Кстати, дело состоит из двадцати девяти томов!
Начальник Китайско-Восточной железной дороги (КВДЖ), которая проходила по Манчжурии, генерал Д. Л. Хорват считал, что перемена власти в центре никак не отразится на его положении, и потому не принимал каких-либо мер против большевиков. Семенов отправился в Харбин, чтобы открыть ему глаза на происходящее. 18 декабря Семенов прибыл на станцию Манчжурия. Там он увидел полностью деморализованный «обольшевичившийся» русский гарнизон. Китайские войска хотели разоружить его, взять под охрану и навести порядок в городе. Переговорив с начальником китайского гарнизона генералом Ганом, Семенов решил разоружить русских сам, на что имел право, как комиссар Временного правительства. Он потребовал от начальника станции предоставить свободный эшелон в 30 теплушек, оборудованных нарами и печами, и отправил его на станцию Даурия, якобы для того, чтобы загрузить свой «монголо-бурятский полк», которого в действительности не существовало. На следующий день в 4 утра «полк» прибыл на станцию Манчжурия. Он состоял из семи человек во главе с войсковым старшиной бароном Унгерном. Никому и в голову не пришло, что полка нет, а состав прибыл почти пустой. К семи часам русский гарнизон, насчитывавший 1500 человек, был разоружен семью казаками: барон Унгерн с одним (!) казаком лично разоружил две роты, посажен в эшелон и в 10 утра отправлен в глубь России. Перед отправлением состава Семенов объявил солдатам, что задняя теплушка занята Конвоем, и отправил одного подхорунжего Шувалова конвоировать эшелон из 37 вагонов. На станции Даурия Шувалов спрыгнул, а эшелон пошел дальше. Таким образом, под контролем Семенова оказались два гарнизона — даурский и маньчжурский, сразу после разоружения которого Семенов отправил генералу Хорвату телеграмму: «Харбин, генералу Хорвату. Разоружил обольшевичившийся гарнизон Маньчжурии и эвакуировал его в глубь России. Несение гарнизонной службы возложил на вверенный мне полк. Жду ваших распоряжений. Есаул Семенов».
В декабре 1917 года есаул Семенов назначил военно-полевой суд, который казнил одного из большевистских руководителей на станции Маньчжурия. Это была первая из жертв Григория Семенова.
Из мемуаров Семенова:
«В первых числах декабря 1917 года я получил телеграмму от харбинского полицмейстера г. фон Арнольда, в которой он просил задержать Аркуса, назначенного на место Хорвата и выехавшего в Иркутск за инструкциями. По прибытии в Даурию поезда, в котором ехал Аркус, я арестовал его, имея намерение продержать его у себя неделю или две, чтобы лишить его возможности попасть в Иркутск [к большевикам], о чём мною и было ему заявлено при аресте.
Но Аркус с самого момента ареста стал держать себя в высшей степени возмутительно. Он начал ругать непозволительными словами и меня лично, и всё офицерство, угрожал расправой чинам, производившим его арест, и пытался обратиться с зажигательной речью к солдатской массе, собравшейся на вокзале.
Всё это привело к тому, что я тут же на станции нарядил военно-полевой суд, который приговорил Аркуса к смерти, тем более что в его багаже нами были найдены документы, свидетельствовавшие о том, что Аркус принял меры для согласования с китайским командованием вопроса о замене Хорвата и об аресте меня.
С этими документами, которые должны были, по моему мнению, открыть глаза Д. Л. Хорвату на истинное положение дела и заставить его согласиться на предложенный мною выход — формирование добровольческих отрядов для охраны линии дороги — я после казни Аркуса решил больше не откладывать своей поездки в Харбин и 18 декабря 1917 года прибыл на станцию Маньчжурия, где обстоятельства снова заставили меня задержаться».
В Маньчжурии полк Семенова пополнили забайкальские казаки и триста сербских добровольцев из войска Драговича. Началось формирование 2-ой орудийной батареи и пешего Семеновского полка. Они вошли в апреле 1918 года в ОМО – Особый Маньчжурский отряд, численность которого составила около 3000 человек. Полк стал называться 1-й Монголо-Бурятский конный полк.
Летом 1918 года после выступления чехословацкого корпуса красные войска в Сибири потерпели ряд тяжелых поражений. В конце августа они прекратили борьбу организованным фронтом. 27 августа в Читу вошли наступавшие с запада части белой Сибирской Армии и чехословацкого корпуса. 6 сентября в областной центр прибыл совместный авангард ОМО и японской императорской армии.
На встрече с председателем Временного Сибирского правительства (ВСП) П. В. Вологодским Семенов подтвердил признание его власти. После этого в Забайкалье и на Дальнем Востоке началась реорганизация местных вооруженных сил в соответствии со структурой белой Сибирской Армии, предполагавшей корпусную систему организации войск.
К этому времени в состав Сибирской Армии уже входили: 1-ый Средне-Сибирский, 2-ой Степной Сибирский и 3-ий Уральский корпуса. Еще два корпуса правительство Вологодского планировало создать в Восточной Сибири, Забайкалье и на Дальнем Востоке. Семенов был произведен ВСП в полковники, и ему было предложено возглавить вновь образованный корпусной район.
Приказами от 6 и 10 сентября 1918 года командующий Сибирской армией генерал П. П. Иванов-Ринов назначил полковника Г. М. Семенова командиром 5-го Приамурского отдельного корпуса и начальником Приамурского военного округа.
Приступив к формированию войск, Г. М. Семенов сделал основной упор на свой ОМО, как на кадровый командный резерв будущей армии, и на ЗКВ, как основной источник людских ресурсов. Развертывание белых сил в Забайкалье началось на базе ОМО. Из состава отряда была выделена конная бригада, на основе которой начали формироваться казачьи и туземные конные части. Начальником Забайкальской казачьей дивизии Семенов назначил своего родственника и помощника по ОМО – генерал-майора Д. Ф. Семенова. На формирование казачьей дивизии ВСП выделило 4 200 000 рублей.
23 сентября, из состава ОМО были выделены 2-ой и 3-ий Даурские конные полки. Они образовали отдельную Туземную конную бригаду с местом расположения на станции Даурия. Командующим бригадой был назначен полковник барон Р. Ф. Унгерн-Штернберг.
Согласно Боевому и Квартирному расписанию, на 25 сентября 1918 года ОМО включал: 2 пехотных полка, 4 батареи, Сербский конный дивизион, Отдельную Сербскую роту и ряд технических частей. По «Боевому составу Сибирской Армии по состоянию на 2 октября 1918 года» в составе ОМО числились 1231 пехотинец, 154 кавалериста при 4 орудиях и 4 пулеметах.
8 октября 1918 года на станции Борзя полковник Семенов подписал «Приказ № 1 по войскам 5-го Приамурского корпуса». В приказе Семенов подтвердил свое вступление в командование корпусом и в должность Командующего Приамурским военным округом «с сего числа». В состав корпуса включался ОМО, и штаб отряда «переименовывался в штаб 5-го отдельного Приамурского корпуса». Начальником штаба назначался генерал-майор П. П. Оглоблин. Войсковым атаманам Забайкальского (ЗКВ), Амурского (АКВ) и Уссурийского (УКВ) казачьих войск было приказано:
- Призвать по мобилизации всех офицеров в возрасте от 18 до 43 лет включительно.
- Призвать на действительную службу казаков срока службы 1917 и 1918 годов.
Согласно приказу предписывалось сформировать:
• Забайкальскому казачьему войску: Забайкальскую казачью дивизию в составе 4-х конных полков 4-х сотенного состава; Забайкальский казачий артиллерийский дивизион в 2 батареи 4-х орудийного состава каждая.
• Амурскому казачьему войску: 2 конных 4-х сотенных полка, Амурскую казачью батарею 4-х орудийного состава.
• Уссурийскому казачьему войску: 1 конный 4-х сотенный полк.
13 октября Семенов приказал Туземную конную бригаду развернуть в дивизию с переименованием ее в «Инородческую». Начальнику Инородческой конной дивизии была поручена охрана линии железной дороги от станции Даурия до станции Оловянная.
Через некоторое время 5-ый Приамурский отдельный корпус получил усиление. По предложению Командующего Сибирской армией генерала П. П. Иванова-Ринова 12 ноября из Иркутского военного округа в Приамурский была передана 8-я Сибирская (Читинская) стрелковая дивизия в составе: 29-го Троицкославского, 30-го Нерчинского, 31-го Читинского и 32-го Сретенского полков. Таким образом, ВСП поддержало атамана Семенова, как своего полномочного представителя на Дальнем Востоке, действующего в очень сложной военно-политической обстановке. К этому времени в Забайкалье было введено большое количество японских войск, что в свою очередь, усилило общее напряжение на территории подконтрольной ВСП, к востоку от озера Байкал. В Забайкалье расположились части 3-ей (начальник – генерал Ооба, штаб в Чите) и 7-ой дивизии (начальник – генерал Фудзия, штаб на станции Маньчжурия) японских дивизий. Японцы взяли на себя охрану железной дороги: 3-я дивизия – от Нерчинска до Верхнеудинска, 7-я – от станции Пограничная (КВЖД) до станции Борзя.
14 ноября 1918 г. генерал П. П. Иванов-Ринов приказал Семенову приступить к параллельному формированию с 5-ым Приамурским корпусом Восточного отдельного казачьего корпуса. В состав вновь формируемого корпуса передавались: 1-я Забайкальская казачья, Сводная казачья (включавшая Амурскую и Уссурийскую бригады) и Инородческая дивизии. В составе 5-го Приамурского отдельного корпуса оставались 8-я Читинская и 9-я Сибирская (формировалась в Приморье) стрелковые дивизии и части ОМО. Семенов принял командование двумя корпусами, объединенными в Отдельную Восточно-Сибирскую Армию (ОВСА), а командующим 5-ым Приамурским корпусом назначил своего соратника по ОМО генерал-майора Н. Г. Нацвалова.
18 ноября 1918 г. в Омске произошел военный переворот, в результате которого военный министр Директории адмирал Колчак был провозглашен Верховным правителем России. 23 ноября Семенов отказался признать Колчака в этой должности. Вышедший с этого момента на новый уровень конфликт адмирала Колчака и атамана Семенова привел к серьезной конфронтации. После переворота атаман Семенов заявил, что он временно берет всю полноту власти «в интересах сохранения спокойствия и порядка в пределах Забайкальской и Амурской областей и Уссурийского казачьего войска». В свою очередь Колчак обвинил Семенова в государственной измене, используя в качестве повода якобы умышленное нарушение им телеграфного и железнодорожного сообщения с Дальним Востоком.
8-я Читинская стрелковая дивизия (начальник дивизии – генерал-майор Миссюра, начальник штаба –капитан Афанасьев), поступившая под командование Семенова, находилась в стадии формирования и оказалась очень слабой в боевом отношении. К такому выводу пришел генерал-майор Л. Н. Скипетров, осмотревший в декабре 1918 два полка дивизии (1-ю бригаду под командованием полковника Зевакина) на станции Дивизионной под городом Верхнеудинском. Прежде всего Скипетров обратил внимание на командный состав полков, в котором преобладали офицеры «военного времени». Так, например в 29-ом Сибирском стрелковом полку из 117 офицеров кадровыми были только 5.
Генерал сделал общее заключение:
«Начальник дивизии и полки, а также штаб не наладили между собой должной связи. Нет достаточной твердости управления. Полки обставлены нищенски. Люди не вооружены (3-х линейных винтовок по 3–4 на роту), плохо одеты. Офицеры плохо устроены и нуждаются в возобновлении своих знаний. Недостаток опытных руководителей по тактике и стрельбе. Солдаты призванных сроков представляют отличный материал и при устранении недостатков снабжения и обучения могут составить отличный кадр для дальнейшего разворачивания частей».
Состояние 8-ой Читинской стрелковой дивизии в известной степени характеризует и общее положение дел в области военного строительства в Забайкалье осенью и зимой 1918 г. В целом формирование войск здесь происходило так же, как и на всей территории, подконтрольной ВСП. Вначале были мобилизованы офицеры и военные чиновники, составившие командную основу вооруженных сил. Одновременно в войска принимались добровольцы и призывались казаки ЗКВ очередных сроков службы. Однако общий призыв новобранцев 1998–1900 гг. рождения был осуществлен без учета местных условий и имел неблагоприятные последствия. Нехватка вооружения и обмундирования привела к дезертирству и низкой боеготовности формируемых полков. Большое значение для армии имел недостаток опытных офицеров. В этой ситуации Г. М. Семенов предпринял суровые меры в отношении офицеров, уклоняющихся от службы, а также начал готовить собственные командные кадры.
С целью подготовки младших командиров 15 ноября 1918 г. приказом по войскам 5-го Приамурского корпуса за № 26 Г. М. Семенов объявил о формировании в Чите военной школы с присвоением ей названия «Читинская военная школа». Корпусному интенданту следовало отпустить в распоряжение Начальника школы аванс в сумме 100 тысяч рублей, а штабу корпуса, корпусному интенданту и всем частям войск по просьбе начальника школы — «оказать всемерное содействие в скорейшем сформировании ее».
17 апреля 1919 года школа была переименована в «Читинское атамана Семенова военное училище». Срок обучения был продлен, а юнкера стали выпускаться в чине подпоручика. Строгий отбор преподавательского командного состава и юнкеров позволил создать по-настоящему действенное военное учебное заведение, готовившее надежные кадры для армии.
Кроме военного училища в Чите, семеновским командованием были организованы краткосрочные учебные курсы, готовившие различных специалистов для армии. В декабре 1918 г. по распоряжению инспектора артиллерии полковника Воскресенского при оружейной мастерской артиллерийского склада армии был образован учебный взвод (или школа) для подготовки оружейных подмастерьев и техников. Программа занятий школы предполагала строевую подготовку, гимнастику, изучение воинских уставов и наставлений, специальные занятия и практическое обучение. Для учеников школы устанавливался срок обучения от 6 до 10 недель в зависимости от успеваемости. Успешно выдержавшие экзамены получали звание оружейного подмастерья, и им выдавались особые удостоверения.
1 декабря 1918 г. Приказом № 61 Колчак отстранил Семенова от командования 5-м Приамурским корпусом и «со всех должностей им занимаемых». 4-ый и 5-ый корпусные районы передавались в подчинение генерал-майора Волкова, которому было приказано «привести в повиновение всех не повинующихся Верховной власти, действуя по законам военного времени».
По воспоминаниям колчаковского министра Г. К. Гинса, «Семенов не испугался приказа». Силовому решению конфликта воспротивились японцы. Общую позицию японского командования выразил генерал Такеучи, который заявил: «Атамана Семенова, этого истого самурая, мы никому не выдадим и будем защищать его всеми силами». Колчаковские войска, двинувшиеся по приказанию Волкова из Иркутска, были остановлены и разоружены японцами в 140 км от Читы на станции Могзон.
Конфликт Семенова с Верховным Правителем России заметно осложнил общую ситуацию на Дальнем Востоке, и в том числе военное строительство белой армии. С ноября 1918 Омское правительство фактически прекратило финансирование 5-го Приамурского корпуса. Нужно отдать должное атаману Семенову, который, формально считаясь отрешенным от должности, ни на один день не приостановил формирование вооруженных сил. В этой ситуации Семенов взял под полный контроль деятельность государственного банка в Чите и продолжил конфискацию грузов на пограничных станциях. К апрелю 1919 года, по данным Омского правительства, атаман Семенов «самовольно перечислил из наличности государственного банка в распоряжение подчиненных ему военных частей 3 119 000 рублей и конфисковал на те же нужды в таможне станции Маньчжурия около двух с половиной миллионов рублей».
В годы гражданской войны исключительно важную роль сыграли бронепоезда. Велико их значение было и в Забайкальской области, территорию которой пересекали Транссибирская магистраль и Китайская Восточная железная дорога. Осенью 1918 г. в Читинских Главных железнодорожных мастерских началось переоборудование и перевооружение бронированных поездов, входивших в состав ОМО. Местом базирования дивизиона бронепоездов была определена станция Адриановка на южной «маньчжурской» ветке. В 8-ми км севернее, на разъезде Кайдалово, ветка выходила на Транссиб, и, таким образом, у белого командования имелась возможность оперативной отправки бронепоездов в западном, восточном и южном направлениях.
В состав дивизиона входили четыре бронепоезда: «Мститель», «Грозный», «Атаман» и «Семеновец». Всего в составе дивизиона насчитывалось: «Офицеров – 20, чиновников – 1, врач – 1, солдат – 289 и 10 паровозных бригад (30 человек). Личная бригада Атамана – 7 человек. Всего оружия: 8 орудий, 24 пулемета, 306 винтовок, 26 револьверов».
Правильно расставленные при формировании войск акценты дали положительные результаты. К концу 1918 года наиболее подготовленными частями ОВСА, наряду с полками 1-ой Забайкальской казачьей дивизии, стали и подразделения ОМО 5-го Приамурского корпуса. Но если в казачьих частях высокая боеготовность была обусловлена хорошей допризывной подготовкой молодых казаков, то в ОМО это потребовало больших усилий. О подготовке частей отряда можно составить представление по результатам инспекторских проверок 5-го Приамурского отдельного корпуса. Во второй половине декабря новый командующий корпусом генерал-майор Н. Г. Нацвалов произвел смотр частей ОМО.
Генерал Нацвалов заметил, что по независящим от него обстоятельствам всего ОМО он осмотреть не успел. Но то, что он увидел, «порадовало от души». Несмотря на неудобства расквартирования, на недостаток снабжения всем необходимым, общее впечатление от увиденного «отличное». Нацвалов отметил «железную дисциплину, резко бросающуюся в глаза на ст. Маккавеево», и наряду с этим «отсутствие унылых или запуганных лиц». Из этого он заключил, что «самый серьезный вопрос нашей возрождающейся армии, вопрос о воине – стоит на должной высоте в Отряде, и правильно понят начальствующими лицами».
Осмотренные генералом части «показались в следующем виде»:
• 1-ый Конно-Артиллерийский дивизион. Командир дивизиона – подполковник Костров, он же командир 1-ой батареи. Командир 2-ой батареи – капитан Попов. Несмотря на большой праздник (Рождество Христово), занятия проводились повзводно, в местах расположения, по квартирам. Предмет занятий 1-го взвода 1-ой батареи – правила наводки орудия по невидимой цели. Принимая во внимание небольшой срок службы солдат-новобранцев, Нацвалов оценил результаты обучения «хорошими». Осматривая конюшни дивизиона, генерал отметил, что построены они «хозяйственным способом», чрезвычайно дешево и при этом добротно. Присутствуя на полевых занятиях, Нацвалов, как бывший командир казачьего полка, обратил внимание на хорошую ковку, «съезженность и хорошие, ровные тела» лошадей дивизиона. Хорошее впечатление произвело приветствие генерала спешенным дивизионом, когда он услышал «давно забытый с развалом Великой Русской Армии отчетливый и мощный ответ». Посетив Офицерское Собрание, Нацвалов отметил «заботу командира дивизиона обставить Собрание и тем дать господам офицерам заслуженный уют».
• 1-ый батальон Семеновского пешего полка. Стоянка – село Александровское. Командир батальона – штабс-капитан Литвинцев. Ввиду того, что весь батальон состоял из молодых солдат, недавно призванных и еще как следует не обмундированных, генерал Нацвалов осмотрел батальон по квартирам. Нацвалов отметил хорошие, толковые ответы на занятиях по стрелковому делу в 3-м взводе батальона. Посетив кухню того же взвода, он оценил «правильный рапорт» дежурного и «вкусную пищу». Неудовлетворительную оценку получил медицинский околоток и приемный покой батальона, в котором отсутствовали необходимые медицинские препараты и принадлежности. При этом проверяющий отметил, что не ставит это в вину командиру полка, «так как видел, что все зависящие от него меры были приняты». Нацвалов решил «войти с ходатайством к Командующему Армией об экстренном отпуске всего требуемого для оборудования».
• Автокоманда отряда. Командир – ротмистр Журавский, начальник автомастерской – поручик Волокитин. При осмотре автокоманды генерал Нацвалов заметил, что «гараж построен собственными средствами, обошелся дешево, всего в 4 тыс. рублей. На постройку, видимо, затрачено много забот и труда». Мастерские команды оборудованы в вагонах «отлично». Нацвалов отметил, что и в гараже, и в мастерских идет «самая интенсивная работа по ремонту автомобилей. Имея в виду, с каким трудом все это добывалось и создавалось, уверен, что через короткое время, я увижу прекрасные плоды этой работы в виде 100% исправных машин, состоящих в Отряде и дальнейшего расширения мастерских по плану, доложенному мне Начальником отряда».
Гражданская война на станции Борзя
Апрель 1918 года. Семенов объявил мобилизацию одиннадцати призывных возрастов. Но многие казаки сел вблизи станции Борзя, принявшие решение советов о расказачивании, не желали служить. Начались уклонения и массовые бегства в леса. На сельских сходках было принято решение манкировать все приказы Семенова. Показательна в этом отношении так называемая резолюция, принятая на сходе Цаган-Олуйской станицы по предложению учителя Ивана Пудовича Большакова.
«Приказ Семенова не выполнять, в семеновскую армию не идти, так как Семенова никто не уполномочивал издавать такие приказы. Приказы атамана выполнять не будем!».
Резолюция была принята единогласно, все присутствующие подписали ее. Большаков немного лукавил — полномочия у Семенова как раз были, и даны они ему премьером Керенским.
В апреле 1918 года в селе Олдонда был организован красногвардейский отряд, в который вошли и жители соседнего Курунзулая. Первая кровь пролилась на перевале сопки Цуцера. В этом неудачном, сокрушительном для партизан бою погибло 12 красногвардейцев. Партизанская наглость поубавилась, но решимость уничтожать семеновцев возросла. В селе Цаган-Олуй была сформирована сотня в 300 сабель во главе с бывшим станичным атаманом Петром Афанасьевичем Бородиным. Позднее эта сотня вошла в состав 1-го Забайкальского конно-революционного полка. Под шумок в Борзе вновь создается Красная гвардия. Об этом свидетельствует сохранившийся документ «Протокол общего собрания членов Борзинской организации профессионального союза железнодорожников» от 14 апреля 1918 года.
«…По 2-му вопросу об организации местной Красной гвардии докладчиком выступил товарищ Тараторин. Заслушав доклад товарища Тараторина, общее собрание единогласно признало необходимым образование Красной гвардии и вынесло следующую резолюцию: принимая во внимание надвигающуюся на русскую революцию со стороны Востока опасность в авангарде авантюриста Семенова, какового приспешники капитализма задались целью поддержать всеми силами и совместно в корне убить ненавистную им рабочее крестьянскую революцию. Поддержать товарищей и быть готовыми к активному выступлению на борьбу с контрреволюцией, организовав для этого местную Красную Армию».
Руководит созданием Красной гвардии первый военный комендант станции Борзя, участник штурма Зимнего, большевик Николай Яковлевич Семенихин.
С 1900 года он работал кузнецом в Борзинском депо. В 1914 году он был направлен на Путиловский завод в Петрограде. После революции по заданию Николая Яковлевича Подвойского возвращается в Забайкалье. Областной комитет партии направил его на станцию Борзя. Положение на Даурском фронте было тревожным. В эти дни в Борзе часто бывал командующим фронтом Сергей Георгиевич Лазо. Станция Борзя и поселок Суворовский объявлены на осадном положении. Атмосферу тревожного для большевиков положения на фронте, передает «Отношение начальника отряда по борьбе с Семеновым Борзинскому Совету рабочих, казачьих и крестьянских депутатов».
«Назначенный на 14 апреля с. г. съезд делегатов всей станицы предлагает не открывать до приезда начальника отряда товарища Лазо, который может дать на это разрешение, также станция Борзя и поселок при нем объявлены на военном положении. Товарищ Лазо возвратится завтра, 15 апреля с. г.».
Войска атамана Семенова начали наступление на Борзю. Чтобы воспрепятствовать их продвижению, на станции Харанор был выставлен пикет из 21 красногвардейца Читинской роты. Ночью семеновцы напали на станцию. Завязался неравный бой. Видя, что им не отбить значительно превосходящие силы семеновцев, красногвардейцы забрались на паровоз и стали отступать. Но вражеские пули пробили котел, через пробитые отверстия вырвался пар, и паровоз, шедший на затяжной подъем, остановился, не доезжая до перевала. Красногвардейцы бросили паровоз, отстреливаясь, отступали, но их догнали всадники. Лихие казаки приказали сдаваться красным. На что, те отвечали: «Не подходите гады, всех перестреляем как бешеных псов!». В завязавшейся перестрелке красногвардейцы израсходовали все патроны. Спастись удалось только двоим. Высланное из Борзи подкрепление нашло остальных изрубленными на куски.
Среди погибших были рабочие железнодорожники Читы-1 Семен Мокрушин, Шишин, Аксинин, Федоров, Майоров, Яцевич, Еурьянович, Хасанов. Их похоронили в одной братской могиле. Путь на Борзю для семеновцев был открыт. Началось полномасштабное наступление. Борзинские красногвардейцы под командованием железнодорожника Афанасия Плисов, заняли позицию на севере поселка Суворовский (сейчас это окраина города Борзя).
2-й Читинский отряд железнодорожников с пулеметами и 8 трехдюймовыми орудиями во главе с заядлым большевиком Константином Григорьевичем Недорезовым расположился вдоль полотна железной дороги. С юга по монгольскому тракту оборону держали Оловяннинский, Хилокский, Слюдянинский красногвардейские отряды. К утру обстановка осложнилась.
Войска Семенова, вели наступление по обеим сторонам железной дороги, значительно приблизились к Борзе. Началась паника. Борзинский отряд перебросили на подкрепление к железной дороге. Станция обстреливалась артиллерией семеновцев. Снаряды падали на территорию поселка и станции. Велся обстрел жилых домов, в которых укрывались большевики. Мирное население начало запоздалую, спешную эвакуацию. Начальник стации А. К. Кецарис саботировал отправку воинских эшелонов вагонов с рабочими и их семьями. Пришлось снять его. Вместо него назначили его помощника А. В. Сергеева. Эвакуация пошла организованней. Вслед за эшелонами начали отходить и красногвардейские отряды. 9 мая 1918 года Борзя была занята Семеновым. С Оловянной было отправлено два эшелона подкрепления, но во время оно не подоспело. Встретившись на перегоне с отступающими, подкрепление, состоящее из мадьяр-интернационалистов (прим. венгерские наемники, служившие большевикам), развернулось в цепь и пошла навстречу семеновцам и отбило попытку их конницы нанести удар по отступающим красногвардейским отрядам.
Решительные и жестокие действия мадьяр дали возможность красногвардейцам дойти до станции Оловянная почти без потерь. В бою за Борзю красногвардейский отряд борзинских железнодорожников потерял два человека. В этом сражении отличились А. Г. Плисов, П. Т. Подтертин, заместитель начальника Борзинской службы пути Зинаида Тимофеевна Корейша. Она помогла взорвать большой мост через реку Онон. В середине мая красногвардейцы перешли в наступление.
В ночь на 11 июня по заранее разработанному плану, десятитысячная армия Сергея Лазо полукольцом развернулась и пошла к станции Борзя. П. Н. Журавлев со своим отрядом уже занял небольшую высоту, кавалерийская бригада «Копзоргаза» двигалась к станице Шарасун, Лазо с красногвардейскими отрядами медленно наступал вдоль линии железной дороги, интернациональный отряд двигался по правому флангу, а 1-й Аргунский казачий полк Зиновия Метелицы заходил в тыл белых со стороны Монголии. Удар был решительным и неожиданным. Семеновцы, не выдержав напора красных, в панике отступили, побросав оружие, обозы и лошадей. На станции белые оставили 800 пудов овса, 100 пудов муки и 200 пудов крупы. 11 июня войска Лазо заняли Борзю.
Вскоре семеновцы отбили Борзю. На станции атаман Семенов объявил о создании Временного Забайкальского правительства, и провозгласил Забайкальскую республику.
Суд и приговор атаману Семенову
Не суди, да не судим будешь! … Не суди́те, да не судимы будете, ибо каким судом су́дите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будет отмерено …
Все бы жили хорошо, коль соблюдались библейские заповеди… А теперь – к правде жизни.
В октябре 1920 года большевики заняли Читу. Семенов позорно бежал на аэроплане. В ноябре во Владивостоке пытается возглавить уцелевшие силы. Но ему припоминают бегство…
Остался атаман без войска.
Семенов эмигрирует сначала в Японию, потом в Китай. Побывал он и в Канаде, и в США (где был арестован и отпущен под залог 25000 $). А потом обосновался в Японии.
Характеристики на Семенова его современников, американского генерала Уильяма Сидней Грейвса и его заместителя полковника Чарльза Морроу:
«убийца, грабитель и самый отъявленный негодяй, который не просуществовал бы в Сибири и одной недели без защиты со стороны Японии. Семёнов несет ответственность за истребление целых деревень, развязав преднамеренную кампанию убийств, изнасилований и грабежа, стоившую жизни 100 тысячам мужчин, женщин и детей…»
Мы уже знаем, каким хорошим организатором был Семенов (смотрите выше). Не могут в таком случае зверства твориться без ведома руководителя.
В августе 1945 года Семенов арестован. Есть три версии хода событий.
- Самолет с Семеновым летел в Китай, но «случайно» приземлился в Чаньчуне, занятом советскими войсками.
- В Дайрен, где жил Семенов, был отправлен десант для ареста.
- Семенов при полном параде встретил советские войска на вокзале.
Следствие шло около года.
«Моя активная деятельность против Советской власти началась в 1917 году, когда в Петрограде организовывались Советы рабочих и солдатских депутатов. Находясь в то время в Петрограде и учитывая создавшуюся обстановку, я намеревался с помощью двух военных училищ организовать переворот, занять здание Таврического дворца, арестовать Ленина и членов Петроградского Совета и немедленно их расстрелять, с тем чтобы обезглавить большевистское движение и поставить революционный гарнизон Петрограда перед уже совершившимся фактом…»
Вот что писала в Военную коллегию в связи с началом судебного процесса группа бывших красногвардейцев и красных партизан Сибири:
«Мы вспоминаем кошмарный разгул белогвардейско-семеновских и интервентских банд, организованные ими Читинские, Маковеевские, Даурские застенки, где погибли от рук палачей без суда и следствия тысячи наших лучших людей. Не можем также забыть смертников из числа красногвардейцев и красных партизан, расстреливали их из пулеметов, а случайно оставшихся в живых уничтожали самым зверским способом. Смерть тысяч лучших людей нашей Родины требует для шайки главарей белогвардейской банды самого сурового приговора, приговора детей-сирот, отцов, матерей, жен, погибших от рук этих палачей».
Особой жестокостью отличались самые преданные Семенову части его армии, возглавляемые генералами Тирбахом, Унгерном, а также карательные отряды Чистохина и Филынина.
О зверствах, которые чинили эти отряды, показал на суде подсудимый Власьевский, бывший начальник казачьего отдела семеновской армии, сам непосредственно руководивший репрессиями против населения:
«Об Унгерне ходили легенды. Он был очень жесток. Не щадил ни женщин, ни детей. По его приказанию уничтожалось население целых деревень. И сам он лично с наслаждением расстреливал обреченных на смерть. Таким же жестоким был и начальник особой карательной дивизии семеновской армии генерал Тирбах. Штаб его дивизии находился в местечке Маковееве. Там Тирбах и вершил свой скорый и страшный суд. О маковеевских застенках население Забайкалья до сих пор вспоминает с ужасом. Зверские расправы чинили и командиры карательных отрядов Казаков и Чистохин.
Однажды насильственно мобилизованные казаки, не желая служить Семенову, убили своих офицеров и перешли к партизанам. Вскоре в их станицу прибыл отряд Чистохина. Были собраны все старики станицы, их запрягли в сани и приказали везти убитых офицеров на кладбище. Там стариков расстреляли, а станицу сожгли».
В ходе судебного процесса Семенов всячески уклонялся от прямых ответов на вопросы о совершенных им зверствах, пытаясь тем самым уйти от ответственности за них.
Характерен в этом отношении диалог между государственным обвинителем и Семеновым.
Прокурор: Какие конкретные меры вы принимали против населения?
Семенов: Меры принудительного характера.
Прокурор: Расстрелы применялись?
Семенов: Применялись.
Прокурор: Вешали?
Семенов: Расстреливали.
Прокурор: Много расстреливали?
Семенов: Я не сумею сейчас сказать, какое количество было расстреляно, так как непосредственно не всегда присутствовал при казнях.
Прокурор: Много или мало?
Семенов: Да, много.
Прокурор: А другие формы репрессий вы применяли?
Семенов: Сжигали деревни, если население оказывало нам сопротивление.
В материалах уголовного дела имеются рапорт начальника Читинской областной тюрьмы Григорьева от 29 сентября 1918 г. на имя Забайкальского комиссара Временного правительства и сообщение начальника Нерчинской тюрьмы от 19 октября 1918 г. на имя Забайкальского областного тюремного инспектора и другие документы об изуверских истязаниях и пытках, которые производили семеновцы над арестованными в тюрьмах Забайкалья.
О тяжких злодеяниях, совершенных бандами атамана Семенова, свидетельствуют также документы государственного архива Читинской области.
Акшинский уездный комиссар в рапорте от 27 декабря 1918 г. доносил Забайкальскому областному комиссару Временного правительства об убийствах, грабежах и насилиях семеновцев в Акшинском уезде. В рапорте указывается, что по прибытии в Акшу особого экспедиционного отряда под командой штаб-ротмистра Тонкова, последний затребовал от уездной следственной комиссии списки лиц, служивших в Красной Армии как добровольно, так и призванных в нее. Затем включенные в этот список были доставлены в караульную комнату, где семеновцы пороли их нагайками. Некоторые получили до двухсот ударов и были изувечены. После пьяных оргий хватали первых попавшихся на глаза мужчин, рубили шашками просто для потехи. Насиловали женщин. У местного населения реквизировали все подряд: продукты, лошадей, упряжь.
В городе Троицкосавске Забайкальской области, расположенном у самой границы с Монголией, семеновцами был организован застенок, в который свозились для физического истребления «неблагонадежные» из Западной Сибири и с Дальнего Востока. Только в городской тюрьме было уничтожено свыше 1500 человек. Заключенных содержали в казармах в невыносимых условиях, в результате чего только за два с половиной месяца от голода и болезней умерло 350 человек. Кто попадал в этот застенок, безжалостно уничтожался.
Под видом «очищения» заключенных от «красных» только 1 и 5 января 1920 г. было расстреляно 481 человек. В тюремном лазарете оставалось 200 больных, которые даже не могли самостоятельно передвигаться. Их пытались отравить. Но когда это не удалось, пришли пьяные казаки и учинили над больными зверскую расправу: рубили шашками, закалывали штыками.
На станции Андриановка было расстреляно три тысячи человек. Трупы их вывезли в сорока вагонах и где-то закопали.
В своей преступной деятельности Семенов опирался на штыки и поддержку японских интервентов, которые снабжали его банды оружием и продовольствием.
На суде Семенов подтвердил:
«При моем штабе состоял майор японской армии Куроки. Через него шло все снабжение моей армии. После Куроки финансирование и снабжение осуществлялось через представителя японской военной миссии полковника Курасаева, который также находился при моем штабе».
Прокурор: Какую сумму вы получили тогда от японцев?
Семенов: На содержание моей армии я получил 4 млн. иен.
Как видно из показаний Власьевского, в обязанность которого входило поддержание контактов с японским командованием, получение и распределение финансов и оружия для семеновской армии, на содержание отрядов Семенова японцы отпускали 300 тыс. золотых иен в месяц. Они же снабжали их оружием и обмундированием.
Семенов и его заместитель Бакшеев по заданию японских интервентов создали в 1919 году в Забайкалье контрреволюционное правительство, установили военную диктатуру, жестоко подавляли революционные выступления масс. Вскоре по указу «Верховного правителя России» Колчака Семенов принял на себя всю полноту военной и гражданской власти на всей территории Российской восточной окраины и договорился с японскими захватчиками о передаче им Приморья и его отторжении от Советской России.
Но к этому времени Советская власть прочно утвердилась во всей России. Последний оплот контрреволюции на Дальнем Востоке под ударами Красной Армии и партизанских отрядов разваливался. В 1922 году после полного разгрома интервентов и белой армии атаман Семенов с остатками своего воинства бежал в Маньчжурию.
В ходе предварительного и судебного следствия была исследована враждебная деятельность обвиняемых против Советского государства в период эмиграции.
В распоряжении суда находились приобщенные к делу в качестве вещественных доказательств официальные документы японского военного командования и японской разведки, сообщения должностных лиц и другие материалы, захваченные нашими войсками. Кроме того, к делу были приобщены подлинные документы созданных за границей антисоветских организаций, вырезки из газет и журналов, листовки и фотографии, статьи и письма белогвардейских вожаков, хроникальные кинофильмы японского производства. Среди доказательств следует отметить и свидетельские показания генералов и офицеров Квантунской армии и других должностных лиц японской разведки и государственных органов.
Материалы следствия и суда подтверждают, что семеновцы, бежав за границу, не сложили оружия. В течение многих лет они вели подрывную работу против нашей страны, став, по существу, платными агентами японской разведки.
По заданию японской разведки Семенов, Бакшеев и Власьевский создали первые белогвардейские организации: Бюро по делам российских эмигрантов и Союз казаков на Дальнем Востоке, а затем Шепунов, ярый белогвардеец и участник злодеяний в Забайкалье, создал организацию под названием «Монархическое объединение». Вскоре появилась и активная фашистская организация — Российский фашистский союз, которую возглавил Родзаевский. Ближайшим его помощником стал Охотин. В антисоветскую деятельность сразу же включились бывший министр колчаковского правительства Михайлов и князь Ухтомский, ставшие профессиональными шпионами.
Японская военщина, подготавливая на протяжении ряда лет нападение на Советский Союз с целью захвата его территории, отводила большую роль белоэмигрантам, намереваясь использовать их в осуществлении своих агрессивных планов. Будучи главой русских белоэмигрантов, Семенов поддерживал личные связи с генералами Танака и Араки, игравшими активную роль в агрессивной политике японских империалистов, и по их заданию участвовал в разработке планов вооруженного нападения на СССР.
По этому поводу Семенов показал: «В 1926 году при встрече со мной Танака сказал, что когда он станет премьером, то направит деятельность японского правительства на осуществление давно намеченного им плана отторжения Восточной Сибири от СССР и добьется создания на этой территории «буферного государства». Танака обещал мне пост руководителя будущего дальневосточного правительства. Танака указал, что при выборе окончательного плана нападения на СССР будут учтены также возможности русских белоэмигрантов, проживающих в сфере японского влияния. Танака порекомендовал мне активизировать подготовку белоэмигрантов к войне против СССР с таким расчетом, чтобы они могли сыграть в ней свою роль».
Под руководством японской разведки Семенов и его сообщники создавали шпионско-диверсионные и террористические группы, которые перебрасывались в Советский Союз, формировали из числа белогвардейцев вооруженные отряды и готовили их для нападения в составе японской армии на СССР.
Семенов признал, что в период боевых действий в 1938 году у озера Хасан, а затем в 1939 году на реке Халхин-Гол японское командование дало ему указание на случай успешного развития операций быть готовым вторгнуться с белоэмигрантскими частями на советскую территорию для укрепления японского оккупационного режима.
После нападения Германии на Советский Союз японским генеральным штабом в 1941 году был разработан специальный план военного нападения на СССР, имевший шифрованное название «кан-току-эн» («особые маневры Квантунской армии»). Как показали допрошенные в качестве свидетелей бывший заместитель военного министра Японии генерал Томинага, генералы Янагита, Акикуса и др., в этом плане значительная роль отводилась белогвардейцам, проживавшим в Маньчжурии, Китае, Корее и Японии.
Войну фашистской Германии с СССР Семенов и другие белогвардейцы восприняли как величайшее благодеяние: они решили, что теперь их надежды сбудутся. «Нам, русским националистам, — писал атаман Семенов в газете «Голос эмигрантов», — нужно проникнуться сознанием ответственности момента и не закрывать глаза на тот факт, что у нас нет другого правильного пути, как только честно и открыто идти с передовыми державами «оси» — Японией и Германией».
Радуясь неудачам Красной Армии в начале войны с фашистскими захватчиками, Семенов хвастливо писал в газете «Захинганский голос»:
«Сроки приблизятся, когда мы, русские националисты, встанем на путь реализации наших идей освобождения России… в тесной кооперации с Великой императорской Японией и Маньчжурской империей, являющимися для нас источником сил, необходимых для осуществления наших задач».
Делая ставку на скорое поражение Советского Союза, Семенов, Бакшеев и другие в соответствии с общими агрессивными планами Японии в отношении СССР объединили разрозненные белогвардейские организации в составе Бюро по делам российских эмигрантов. Из числа белогвардейцев были сформированы воинские части, специальные казачьи и полицейские охранные отряды, которые проходили военное обучение под руководством и на средства японских империалистов.
Усилилась и шпионско-диверсионная деятельность белоэмигрантов. Они активно вербовали своих агентов, забрасывали их на территорию СССР, организовывали слежку за советскими гражданами, приезжавшими в Маньчжурию, собирали шпионские сведения о Советском Союзе и передавали их японской разведке.
«По мере того как мною передавались японцам собранные сведения о Советском Союзе, я получал от них денежные вознаграждения, и, кроме того, в тех случаях, когда по заданию японцев мне приходилось посылать своих агентов за пределы Маньчжурии или лично выезжать в Китай, на расходы я получал соответствующие денежные авансы».
В целях привлечения белой эмиграции к активной борьбе против СССР семеновцы проводили злобную враждебную пропаганду, выпускали антисоветские газеты, журналы, листовки, книги, насыщенные ненавистью к Советской власти, клеветой на нашу страну. Особенно усердствовали в этом отношении Семенов и Родзаевский, которые по указанию японских милитаристов сосредоточили в своих руках руководство всей антисоветской пропагандой среди белогвардейцев.
Имя Семенова связано ещё и с захватом двух вагонов с золотом в 1919 году, которое попало в Гонконг, контролируемый англичанами. И похоже, что там оно находится и по сей день.
Семенов был повешен 30 августа 1946 года. Что считается позором для казака.
